— Фрида, я хотела бы завтра устроить себе выходной, — сказала она, выходя из ванной, — из задницы уже кровь течёт.
— Возьми в аптечке мазь. Помогает.
— Откуда такой наплыв клиентов?
— Я напечатала наш рекламный буклет, — настороженно произнесла Фрида.
— А почему мне не показала? Я всё-таки позировала для него.
— Забегалась. Да и ты всё время занята. Красивый получился буклет, вот и валят.
— А тебе хоть что-то перепадает? — поинтересовалась Габи.
— Достаточно. Жаль только нет времени с тобой по обниматься, — улыбнулась она, и запустила руку под халатик Габи.
— Ой, Фрида, позже, — капризно произнесла та, — всё тело ноет. И всё-таки, покажи буклет, интересно ведь
— Ни одного не осталось, — соврала она, незаметно заталкивая под стол ящик с буклетами. — Закажу новый тираж, тогда и посмотришь.
— Ладно. Где там твой волшебный крем. Сегодня ещё клиенты будут?
— Да. Через полчаса.
— Я тогда телик посмотрю. Может вздремну немного.
Фрида, дождалась пока закроется дверь в комнате Габи, быстро достала пачку с оставшимися экземплярами буклета и распихала их по ящикам стола. Она, конечно же, поступила подло, утвердив дизайн с фотографией, на которой её девочка не скрывала лицо. Всё равно, не сегодня так завтра её кто-нибудь узнал бы, и тогда скандал гарантирован. Но пока всё шло хорошо, телефон разрывался, электронный почтовый ящик был завален заказами, и среди всего этого потока Фрида умудрялась выискивать и тех, кто готов был провести часок-другой не с юной прелестницей, а с опытной дамой, которая готова удовлетворить любые прихоти клиента. И было ещё одно, что она скрыла от Габи, сейчас должен был прийти не просто посетитель, а майор Варош, и часом он никогда не ограничивался.
— Я так и знала, — грустно произнесла Габи, увидев на пороге своего мучителя.
— Не вздыхай, крошка, работа есть работа. Ты хорошо вымылась? Не хочу чтобы чьи-то следы в тебе остались. Я вот намерен внести изменения в нашу договорённость. В те дни, когда я буду приходить, ты вообще не будешь трахаться. Я хочу быть единственным. Поняла?!
— Это к Фриде, она график составляет.
— Нет. Это информация исключительно для тебя. Узнаю, что трахалась ещё с кем-то в этот день, покажу родителям свои записи.
— Вы что снимали нас? — возмутилась Габи.
— Конечно снимал. Как можно доверять блядям.
— Значит я для вас блядь?
— А кто ещё? Конечно же блядь. А ты кем себя считаешь? Индивидуальной предпринимательницей? Или девой непорочной?
— А то, что я девственница ничего не значит?
— Это дело поправимое, — злорадно заржал следователь.
— Вы же обещали, — взмолилась Габи.
— Да ладно тебе, киска, не скули, не буду я, береги для какого-нибудь лоха, а мне и твоей попки хватает.
Он был сегодня особо ненасытен, словно мстил за откровенную беседу, из которой было ясно, что он здесь гость не особо желанный. После его ухода Юдит долго лежала, уткнувшись лицом в подушку, и рыдала. Фрида забеспокоившись, заглянула в комнату.
— А ведь это подстава, — всхлипывая произнесла Габи, — я же тебе сказала, что у меня кровь идёт, а ты мне подсовываешь эту тварь похотливую, да ещё и бесплатно.
— Ну прости, деточка моя, я не знала, что это он. Был просто заказ, а когда вошёл, я сама обомлела. Предложила себя, но он отказался. Хочет только тебя.
— Я ещё думала, отдыхать или нет, но теперь точно тебе скажу — ни завтра, ни послезавтра меня здесь не будет. Разбирайся как хочешь со своими клиентами. Вызывай такси. Я домой хочу.
А дома всё было как-то не так как всегда. Отец сидел у себя в комнате, но даже не вышел поздороваться и расспросить, что и как, а мама вообще пришла когда было уже далеко за полночь и долго плескалась в ванной, утром была чересчур приветливая и сияющая, и снова никаких допросов и расспросов; поцеловала, накормила завтраком, накрасилась и убежала. И только после того как она ушла, из комнаты вышел отец. Он был белый как стена, под глазами огромные синяки и рука замотана окровавленным бинтом.
— Что случилось, папа? — заботливо спросила Габи.
— Пришлось вчера отбиваться от хулиганов.
— У тебя кровь.
— Не страшно, немного руку повредил.
— Мама знает?
— Нет, и ты не говори ей. Покормишь меня?
— Садись. Я сейчас.
Габи быстро нарезала бутерброды, заварила кофе, поставила на стол любимое папино печенье.
— Присядь, пожалуйста, хочу тебе ещё кое что сказать.
Она села рядом.
— Не знаю как ты к этому отнесёшься, дочь. Хотелось, чтобы с пониманием, — продолжил Андрей, и сделал паузу, явно собираясь с мыслями. — В общем… У тебя есть брат… И он сейчас здесь…
— Вот это новость, — искренне удивилась Габи. — И как же это случилось? Как вы с мамой такое утаили от меня?
— Мама ничего не знает. Вернее, она знает, что у меня есть сын, но она не знает, что он в Будапеште. Я сам не видел его с рождения. Семнадцать лет не видел.
— Вот это история. А как же такое случилось?
— Это долго рассказывать, — уклончиво ответил Андрей, явно не готовый детально отвечать на этот вопрос. — Я был давно женат на другой женщине… Потом встретил твою маму, полюбил. С тех пор мы вместе.
— А ту женщину ты бросил?
— Ну почему же бросил? Мы расстались, — соврал он. — Такое бывает.
— Получается, что этот… твой сын от неё?
— Да.
— Ух ты! Хотелось бы встретиться с ним.
— Он здесь один, а его мать в больнице в тяжёлом состоянии.
— А почему ты не хочешь привести его в дом, познакомить со мной, с мамой?
— Не знаю. Мне казалось, что мама расстроится, а ты не поймёшь, может даже осудишь меня.
— Ну а зачем же ты рассказал мне сейчас? — удивилась Габи.
— Обстоятельства очень сильно изменились. Может так случиться, что мы будем с твоей мамой жить отдельно.
— Не поняла… Вы что разводитесь?
Андрей, опустив голову, промолчал.
— Вы с ума сошли! А как же я?! Вы обо мне подумали? А теперь ещё и брат…
Габи едва сдерживала слёзы. Мир, к которому она привыкла и который любила, рушился у неё на глазах.
— Зачем ты мне всё это рассказал?! — крикнула она, и схватив сумку, выбежала из квартиры.
Она долго брела по улице, даже не задумываясь куда и зачем идёт. Ей просто хотелось побыть одной. Не мешал даже начавший накрапывать дождь.
